tasmania_gal | Писатель

Пальцы медленно стучали по клавиатуре, пропуская отдельные буквы, ляпая ошибку за ошибкой, текст не получался, текст упрямился, цеплялся за извилины мозга, выворачивался, упирался босыми пятками в слуховые проходы и не желал являть себя бумаге. Бумага терпеливо молчала. Бумаге было не впервой наблюдать за страданиями начинающего писателя, выгребавшего из себя нужные фразы как ложкой загустевший мед из банки с узким горлышком. Ложка застревала, мед завивался толстой стружкой и ломался, ему было безразлично, попьет писатель чай сладким или хлебнет из кружки черной заварки и побежит на работу голодным. Писатель оделся потеплее, сделал пару глотков и открыл тяжелую дверь, ведущую из теплой комнаты в холодные сени. Валенками ступил на промерзший пол и открыл наружную дверь. Любознательные снежинки побежали наперегонки занимать места на писательской бороде и усах, влага от чая, осевшая на ресницах, крохотными кристалликами льда тянула взгляд вниз к земле. Писатель натянул на уши шапку, засунул за пазуху листы бумаги с текстом, торопливо спустился по ступенькам крыльца, прошел по расчищенной кем-то из заботливых родственников дорожке, открыл калитку, даже в мороз скрипнувшую тяжестью затвора, и вышел на улицу. Мало кто из соседей успел проснуться; писатель съежился, обмотал лишний раз вокруг шеи шарф и отрывистыми шагами двинулся на железнодорожную станцию. Купил билет, сел в полупустую электричку, нашел себе место у окна с калорифером, прислонился головой к оконной раме и, не замечая сквозняков, задремал.

Рукопись грела тело под пальто, слова складывались во фразы, фразы в предложения, предложения в рассказы, а рассказы в романы и повести. В чем разница между романом и повестью? – подумал во сне писатель. Про двух влюбленных говорят – у них роман. Про тех, у кого не сложилось, - их роман как повесть. Повесть течет спокойно, огибая отмели, не задерживаясь на островках, со временем к ней привыкают и перестают замечать. Роман бушует страстями, взрывается раскатами грома, переливается каплями дождя на оконном стекле, их все больше и больше, сначала мелкие, несмело, потом крупные, которым не знакомо чувство страха и запретное слово «нет». Капли со всего размаха бьют по стеклу, выбивая оконную раму, без приглашения врываются в комнату, переворачивают ворох вещей верх дном, наполняя пространство отголосками странствий далеких планет, в последний раз проходятся ветром перемен и исчезают, будто их и не было. Человек сидит на кровати ошеломленный, снимает с себя мокрую рубашку, выжимает из нее остатки водяной лавы, надевает вновь и так и сидит, перекладывая в голове архивные папки воспоминаний. А буря уже далеко, ищет следующее освещенное в темноте окно, чтобы ворваться туда, подарив тем, кто не спит, короткие минуты отваги и полноты жизни.