tasmania_gal | Дашка и Д – 1 глава - Галопом по Флоресу

1 глава – 2 часть

В истории с Эдвином крайним выступил Демидыч. К очередному его подробнейшему письму, полученному Дашкой перед отъездом из Дили, была приаттачена фотография унылого длинноносого мужчины на фоне круглого инь-янского знака. Демидыч утверждал, что сей мужчина является кладезью информации по Западному Тимору, а деверь его, мол, величайший специалист по икату . И хостел у них в Купанге дешевый, не особо шикарный, как все здесь, но на несколько дней сойдет. Проведя по ошибке ночь в Теддис-баре, в обществе огромных тараканов и оттопыренных проституток, Дашка пошла искать инфо-центр. Инь-янский круг был нарисован на двери открытого с двух сторон помещения на скалистом обрыве. Обещая вселенскую гармонию, знак стыдливо опускал наличие канализационного слива справа от помещения, двух запаршивленных собачек у входа и самого хозяина – доброго внутри, но сильно заброшенного и сбившегося с пути истинного, оттого печального, завистливого и недоверчивого.
- Hello, - сказал Эдвин Дашке, как будто знал ее всю жизнь, - I was waiting for you. Приезжал тут твой boy-friend, нарассказывал всем, что должен с тобой встретиться через два дня. А потом взял и уехал. Как он мог тебя бросить? Он должен о тебе заботиться.

- Мне койко-место нужно в хостеле, - перебила Дашка, игнорируя высказывание про бой-френда. – Я в Теддисе переночевала, мне там не очень понравилось.
- Конечно, - сказал Эдвин, не отрывая глаз от компьютера. – Это место не для таких девушек как ты. Там одни проститутки.
И желающие воспользоваться их услугами, помятого вида пожилые австралийцы, которые настолько привыкли, что находятся на дне, что дно дном не считали и не делали никаких попыток подняться ближе к поверхности. Впрочем, они были приветливы. Только подходить к ним близко не хотелось.
- Я сейчас позвоню своему менеджеру и скажу, что ты придешь. Он просто менеджер, он на меня работает. Это мой хостел. Я ему зарплату плачу. А ты надолго к нам?

Дашка планировала уехать ближайшим паромом на Флорес. Хотя это было неумное решение.

- Когда следующий паром? Мы договорились с моим бой-френдом встретиться на Флоресе.
Эдвин поднял глаза и посмотрел на Дашку из-под козырька потертой бейсболки.
- Следующий паром нескоро. Но я позвоню и узнаю. Я тебе помогу. Вот прямо сейчас и позвоню.
Линия якобы оказалась занятой. Хостел тоже оказался занятым. Кругленький менеджер со щенячьим взглядом развел руками и сказал, что мест нет. Вернее, есть место в дормитории, но там уже живет итальянец, он сейчас спит, а второй ключ от комнаты давно утерян.
- Бред какой-то, - подумала Дашка. – Тебе ведь только что позвонили.
Менеджер опять развел руками и предложил заселиться в отель Мальяна. В котором, правда, все дешевые номера тоже были заняты.

Пришлось вернуться в Теддис. Девочки из обслуживающего персонала встретили Дашку как родную, радостно улыбаясь и предлагая другую комнату взамен предыдущей, где помимо тараканов кондей выключался каждый час, а вода в ванной лилась прямо из дырки в стене. Комфортное, но экономное проживание за 10 долларов. Если желаете заплатить 25, получите горячую воду из настоящего крана и огромную кровать и нише с полумраком. Комаров в нише вы вряд ли отловите, поэтому спокойного сна вам никто не обещает, еще и потому, что бар прямо под окном, сегодня суббота и мы встречаем some UN workers, с шумом, помпой и караоке для любителей. От такой радости Дашка отказалась сразу. В комнате за 10 долларов хотя бы комаров не было. А в другой, выделенной сегодня, кондей работал хорошо, а против тараканьих супостатов была проведена комплексная дезинсекция.

- Тедди, - сказала Дашка владельцу-китайцу. – Мне машина нужна, чтобы в Боти съездить.
Китаец накануне проявил чудеса гостеприимства, выдав ключи от дешевой комнаты и корректно заметив, что знает, каково оно «путешествовать на бюджете». Корректное замечание было сформулировано по всем правилам. Китаец не сказал, что нужна дешевая комната. Китаец выразил понимание того, что бюджетные деньги лучше потратить на что-то нужное. При этом он, конечно, приврал. Но и вранье было исключительное правильное. Он не подтвердил, что Демидыч жил в Теддис-баре. Он согласился, что да, да, мотоцикл Демидыча стоял вот на этой парковке, перед входом.

Узнав, что Дашка пишет книжку про Индонезию, почему и едет в Боти, китаец про правила забыл и несколько раз попросил, чтобы Дашка указала в книжке про него и про его гостиничное хозяйство, состоящее из отеля, бара и персонала выше указанного назначения. Почему-то подобные отели одинаковые во всех странах. Они везде многоэтажные, темные, с флюроисцентным баром и обязательным караоке. В славном городе Ярославле есть аккурат такой же. Тоже с побитыми ванными комнатами и сопутствующими тараканьими сожителями. Где вам будут рады и выдадут ключ от номера, видавшего лучшие времена, на этаже, холл которого будет украшать керамическое убожество под названием «лесная нимфа ранним утром». Где завтракать придется в полумраке, скрывающем последствия вчерашнего вечера. А жить в целом придется также только потому, что все другие места в городе full.

- Может ну его, этот Макассар? – подумала Дашка. - Ехать в неизвестность, искать себе жилье… Опять… Ста тысяч рупий хватило на телефонный звонок Аньке в Москву. Стою в толпе, жду парома, от Демидыча нет вестей, не знаю, ехать или не ехать.
- Конечно, ехать, - сказала Анька, она же Хрюндель, она же Колбаса, она же Добрый Ангел, расчищающий дорогу. – Ты куда пропала, ни один телефон твой московский не работает.

Ехать так ехать. В Купанге ведь вопрос с жильем быстро решился. Итальянец освободил дормиторию, Дашке выдали ключ, а немецкую семью поселили в комнату напротив. Правильно расположенный вентилятор и мягкий матрас за три доллара в сутки. Чего еще можно желать. Только Купангу этого было мало. Купанг предложил для проживания обстоятельства с Эдвином в качестве нагрузки.

- Я подумала и решила, что глупо вот так срываться и ехать, - сказала Дашка Эдвину. – Побуду здесь несколько дней. Надо отдохнуть, столько всего случилось за последнее время.
- Конечно, - подтвердил верность решения Эдвин. – Не каждый такое вынесет. Я рад, что ты остаешься. Ты от меня один раз ушла. Но я ждал, и ты вернулась. Может быть, завтрак? Омлет?

В хостеле на завтрак выдавали типовую пайку, состоящую из чашки кофе и двух жареных бананов. Дашка пайку отдавала серферу из Англии, а себе заваривала чай в металлической кружке с помощью верного друга – маленького дорожного кипятильника.

- Вот омлет. И вот чай. Хороший, из коробки, - сказал Эдвин.
В стеклянном бокале плавали ошметки от россыпного чая, который покупали в Купанге для особых случаев, типа этого.
- Денег не надо. Ты меня вчера научила пользоваться фотошопом. И внесла луч света в мою жизнь.

Только этого не хватало. Истории, начинающиеся со слов «ты внесла луч света в мою жизнь», заканчиваются либо очень хорошо, но в этом случае слова не произносят, их подразумевают, т.к. и так все понятно. Либо эти истории тянутся за тобой просроченной жевательной резинкой, намертво приклеившейся к подошве твоей обуви и оставляющей на асфальте бесконечные грязные серо-белые метки. Пока ты не пересилишь брезгливость, не возьмешь губку для посуды и не ототрешь жвачку раз и навсегда, послав инициатора истории к ебеням, а себе в очередной раз сказав, что взрослая уже и сколько можно оступаться по элементарной глупости.

Будьте добры теми, кто не сядет к вам на шею и у кого хватит сил с вашей помощью выкарабкаться из своей жевательной резинки самостоятельно. Эдвин же решил, что луч света, озаривший его вяло текущую жизнь, теперь не только укажет ему дорогу, но и останется с ним неперегорающей лампочкой Ильича. Употребляемые в Индонезии лампочки были лампочками дневного света. Холодными и безжизненными. Едешь по сельской дороге ночью, и как будто смотришь в прибор ночного видения. В самом задохлом подмосковном светляке света и то больше.

- Ты сколько здесь пробудешь?
- Эдвин, я не знаю. Мне девочки в Теддис-баре сказали, что в среду есть паром до Аймере. В 11 часов.
А не до Лабуанбаджо в четыре, как ты наврал.
- Да? Я не знаю. Надо позвонить.
Ага. Позвонить. Только линия опять окажется занятой.

- Ты пока располагайся, - сказал Эдвин. – Ты икатом интересуешься, поэтому должна научиться в нем разбираться. Съездить туда-сюда, посмотреть.
В инь-янский проем протиснулся мужчина с огромной полосатой сумкой.
- Икат, - вежливо опустив глаза долу, заметил мужчина. – Just looking.

За just looking денег не просили, хотя и считали это несправедливым. В музеях же платят за осмотр. Мы чем хуже. У нас hand-spun и antique. Потаскайся с наше по отелям ничего за день не заработав. А у нас семья большая, очень много детей.

Про семью и про детей нужно было говорить при торге. И добавлять, что сами мы бедные, денег совсем нет. Тогда в тебе видели опытного переговорщика, радовались и предлагали special price для своих.

- И почем такая красота?
Дашка уже провела ревизию трех магазинов на центральной площади и с ценами ознакомилась. Продавец этого не знал.
- За этот миллион рупий, а за этот полтора.
- Эдвин, - сказала Дашка, когда мужчина с сумкой ушел. – Вы чего, издеваетесь? В магазине качество лучше за пятьсот тысяч.
- Да? – спросил Эдвин, опять уткнувшись в компьютер. – Правда? Я не знал. Ты чего собираешься делать сегодня вечером? Я могу арендовать мотоцикл и свозить тебя к мастеру игры на сасандо. Там тоже икат есть. С острова Роте. Это недалеко.

Мечта всей жизни. С Эдвином на мотоцикле. То есть за рулем мужчина, а ты на заднем сиденье. Издевался не только мужчина с сумкой. Издевались там, наверху. Мечты, говорите? Наверху захихикали. Как вам такой поворот? Хибара с инфоцентром сойдет за мечту иметь домик в дер… тьфу… на скале над морем. Практически то, что запрашивали. Не подходит? Вот странно.

Вы там наверху юмористы, блин. Это проверка на что? Плохо тебе? Бросили тебя, как положено думать? Вот отличный выход из положения. Даже делать ничего не надо. И дом, и мужчина, и иката вокруг завались. Не это ли просили? Сделай только шаг… И все устроится.

- Спасибо, - отказалась Дашка, - но у меня уже есть дом. Я о помощи не просила, а посему делаю свои дела, скупаю половину текстильного магазина, отправляю посылку в Москву и, что бы там ни было, сажусь на паром до Аймере или куда там он идет. И все, что я делаю сейчас, будет направлено на то, чтобы опять встретиться с Демидычем! Отвалите!

Отвалите было сказано и той части самой Дашки, которая считала себя несчастной, никому не нужной и одинокой. Одиночество. Еще один наркотик для мозгов. От которого любят лечить, с которым учат как жить, не выдавая при этом страшную тайну мальчиша-кибальчиша. Одиночества на самом деле не существует. Есть человек, как уникальный организм. Есть индивидуальность и неповторимость таланта, характера, умений и привычек. Есть личные планы и мечты, ставящие перед тобой определенные задачи, выводящие на твой собственный жизненный путь. И есть другие люди, которые тебя окружают. Которых ты любишь или которые тебе безразличны. До которых тебе либо есть дело, либо нет. Позиция «мне до вас нет никакого дела» обществом всегда осуждалась, поэтому тема одиночества муссировалась. Кому нужны уникумы, одиночки, свободные индивиды? Обществу подавай отшлифованного под задачи общества среднестатистического жителя, которому для лучшего контроля над ним дополнительно внушат, что он одинок.

Прав Демидыч, говоря, что мы, русские, слишком много значения уделяем понятию «общество», полагаемся на других, а не на себя, слушаем других, а не себя, и как результат слишком сильно зависим от обстоятельств. «Он – жертва обстоятельств». «Обстоятельства так сложились». С таким подходом мы гордимся лишь тем, что можем выживать в любых условиях. И этим выживанием только и занимаемся. Изменились условия, надо приспособиться. Опять изменились, не важно, в плохую или хорошую сторону, опять приспосабливаемся. Поэтому и грустные такие ходим. За главное не то принимаем. На лице каждого второго русского за границей выражение «ну, и что нам день грядущий приготовил?». По этому выражению и узнаем друг друга.

Обстоятельства для нас, а не мы для обстоятельств. И вообще к черту обстоятельства. Есть дело – делай. Нет дела – ищи его или просто живи и радуйся. Выбирай то, что нравится тебе, а не то, что предлагают на жизненной распродаже. Обстоятельства подстроятся. Выдадут, что надо, и организуют, как положено. Как только поймут, кто в доме хозяин, и с кем шутки плохи.
- Звучит, как речь с трибуны, - подумала Дашка, - но есть к чему прислушаться. Что? Кто там опять про смысл жизни?
И на этот вопрос Демидыч успел ответить.
- Мы наполняем эту жизнь смыслом, - написал он Дашке, которая ныла, что у нее тупик, ступор и непонятно, что зачем. – Как-то так. У меня был момент, когда надо было выбрать, продолжать путешествие или дома остаться. Я выбрал продолжать. И несу теперь полную ответственность за свое осмысленное решение.

Эдвин тоже начал нести ответственность. Он сказал, что насчет мотоцикла договорится, а поедет Дашка или нет, это уже как получится.
- Может и съезжу, - подумала Дашка. – Только не сегодня, а завтра. Икат с Роте лишним не будет. Да и Эдвина порадую. Будет второй ступенькой для него, после фотошопа. Главное, не переиграть. Я-то уеду, а он останется.

И повесит Дашкину фотографию на экран монитора, как фотографию японской девушки. Коллекционера иката, которая приезжала регулярно в Западный Тимор и, по словам Эдвина, была его girl-friend. Насчет girl-friend он врал. Но при этом жаловался, что она ему изменяет, т.к. ей просто нужен мужчина, который охранял бы ее и ее деньги. Эдвину страдал еще и потому, что он был полукровкой. Наполовину индонезийцем, наполовину португальцем и на чуть-чуть еврейских кровей, наградивших его отсутствием сходства ни с теми, ни с другими, ни с третьими из-за темно-желтого оттенка кожи, европеоидного разреза карих глаз и высокого роста. Рядом с индонезийцами он выглядел европейцем. Рядом с европейцами непонятно кем. Чужой и для тех, и для других. Чужой для продавцов иката, которые приходили к нему в хибару, чтобы продать чего и отдохнуть в жару. Чужой для посетителей бара, которые заваливались в бар вечером выпить, но Эдвина в компанию не принимали. Лет ему было под полтинник, но заметно это было только, когда Эдвин снимал кепку, под которой скрывалась больших размеров проплешина. Такой стареющий topass – «черный португалец», потомок смеси пришлых и местных. Владелец бара и дешевого хостела. Одинокий и печальный. С планами на будущее, которым не удалось реализоваться так, как хотелось, потому что печальные мысли и обстоятельства не дали. С нехорошей наследственностью из-за существующего до сих пор обычая жениться на двоюродных сестрах . Но верящий в чудо, что придет кто-то и полюбит его таким, какой он есть. Любить Эдвина было просто. При всей своей печали он был открыт миру как двадцатичетырехчасовой бесплатный супермаркет. Но и опасно. Тем, что погрузит он на тебя свои печали, а ты и не заметишь - прямо как в супермаркете в твоей корзинке откуда ни возьмись появляются дорогие и неполезные товары импульсного спроса.

Дашка ответила на смс-ку, что садится на паром в Макассар и в Купанг в ближайшее время не собирается. Итак, Макассар.

- I have already been on a ferry, - сказала Дашка ангелам. – From Kupang to Ende. It was so crowded that I had to sleep between two men, I met for the first time.
- Sure, sure, - ответили guys. – When we saw you we thought how you would travel alone, you know, a woman.
- Maybe we ask for a cabin when we get on board?
- Sure, sure, we will try.

Уже лучше. Спросим на борту про каюту. Когда на борт этот попадем. «Пелни» шел по неизвестному длинному маршруту со всеми остановками. Отрезок Лабуанбаджо -Макассар был где-то посередине. Корабль опаздывал, поэтому погрузка-разгрузка шла параллельно и не всегда удачно. По одному и тому же трапу поднимались на борт люди и разгружали коробки размером с посудомоечную машину. Коробки норовили упасть в воду, грузчики как обезьяны цеплялись за поручни и зависали над щелью между кораблем и причалом, пассажиры с чемоданами застревали в проходе, матросы-распорядители хватали людей за шкирку и утрамбовывали вовнутрь, в лестничный проем, на котором уже плотно расположились другие пассажиры с вещами, детьми, бамбуковыми ковриками и сильнопахнущей едой в пластиковых контейнерах.

На палубе экономического класса можно было арендовать матрас и провести ночь в душном помещении. Можно было найти себе местечко на верхней палубе. Дашке не хотелось ни первого, ни второго. Она поймала взгляд матроса, терпеливо ожидающего, когда же эти недалекие туристы поймут, что им не вниз и не наверх, и спросила:
- Cabin?.
- Fist class ок? - вздохнув с облегчением, ответил матрос. – One million, ok?
- На троих?
- Ок, ок!
Конечно, ок. Матрос получил на руки месячную зарплату и проводил Дашку и ангелов в каюту с кондиционером, горячей водой и двухразовым питанием.

- It’s good to have money, - сказал один из ангелов.
- It’s good to be rich, - сказал другой.
- I take the upper bed, - сказала Дашка. Достала спальник, хлебнула чая из припасенной заранее бутылки и легла спать. Спокойной ночи, мальчики! Большое спасибо за компанию!