tasmania_gal: (Default)
[personal profile] tasmania_gal


4 глава – 2 часть

При первой встрече Эмми, владелец кафе и маленького туристического агентства, высказался, что Россия, по его мнению, – сильная страна, потому что у нее есть бомбы. В школе его учили, что во время второй мировой войны именно русские скинули бомбы на два японских города. Американцы начали войну с Ираком вроде из-за иракских бомб, но на самом деле из-за нефти. Они и с Россией хотели начать войну два года назад, но не начали. Или с Китаем, он не понял, хотя после разговора про ПРО уточнил, что вообще-то с Северной Кореей. Американские туристы, сказал Эмми, считают Буша crazy, т.к. он боится террористов. А еще террористов боятся австралийцы, т.к. они тоже воевали в Ираке. Но до Ломбока австралийцы не доезжают, слишком далеко, они все больше на Бали отдыхают. Французы приезжают на Ломбок, а русских очень мало. Русский язык трудный, у него в book-exchange есть книга на русском, он пытался читать, но не смог. Но ради промоушена готов отвезти Дашку в Матарам за 150 тысяч рупий, поскольку у него своя машина. А если бы пришлось арендовать, то цена была бы выше. У индонезийских денег, добавил он со вздохом, слишком много нулей.

Дашка пришла в кафе и в тридцать третий раз заказала спагетти с томатным соусом. Рис есть или быстрорастворимую лапшу не было больше никаких сил, хотя жена Эмми хорошо готовила. Спагетти ей тоже удавались, и порции были достаточные, чтобы взрослый человек наелся. В гостинице ты съедал рис и недоуменно спрашивал себя, а что это было.

Эмми родом из бедной семьи. У родителей не было денег, чтобы каждый год оплачивать учебу в школе, поэтому Эмми учился с перерывами. Денег на школьную форму тоже не было, Эмми носил один и тот же комплект, а ботинки, купленные на вырост, набивал старым тряпьем, чтобы не спадали.

Эмми не хотел быть крестьянином, поэтому он поехал в соседний поселок продавать суп-баксо по четыре тысячи рупий за тарелку. Много продажей баксо не заработаешь, и Эмми решил работать с туристами, выучив английский. Эмми учил английский самостоятельно, как только смог мало-мальски разговаривать, вернулся в Тетебату и обозначил себя как гида.

Первая группа туристов хотела прогуляться до водопадов – тетебатской главной достопримечательности. По дороге идти четыре часа, напрямик по рисовым полям два с половиной. Эмми сказал, что проведет туристов короткой дорогой и… заблудился. Десять часов длилась прогулка. Туристы остались несказанно довольны. Десять часов гулять за те же деньги. Эмми было стыдно, но, раз туристы довольны, можно считать, что первый блин комом не вышел.

Эмми захотел научиться водить машину. Одолжил старую развалюху у родственника, и катался туда-сюда по деревне. Стало получаться, и откуда не возьмись две девушки из Австралии, им срочно в Матарам в аэропорт, а других водителей нет. Эмми посадил девушек на заднее сиденье и поехал на второй передаче в Матарам. Девушки сначала в окно смотрели, а потом спросили, нельзя ли побыстрее. Дорогие девушки, ответил Эмми, я сегодня в первый раз на шоссе выехал, быстрее не получится. Если хотите, садитесь за руль. А-а-а, - закричали девушки, - а-а-а! В первый раз! Что же делать?! Но вести машину сами отказались. Так Эмми потихоньку до аэропорта доехал. Обратно, осмелев, уже на третьей передаче. Почти мчался.

Шаг за шагом Эмми открыл туристическое агентство. Работал гидом, водителем, продавал билеты на автобус и паром. Женился, родились дети. Можно было думать, что делать дальше. В сентябре Эмми стал студентом. Четыре года он будет изучать английский язык, чтобы потом работать учителем. Он уже начал преподавать в средней школе, пока как стажер. Зарплату не получает, зато нарабатывает опыт. Чтобы получать зарплату, нужна «корочка». Поэтому он и пошел учиться.

Эмми умеет рисовать. В кафе можно купить его открытки – в этническом стиле либо на тему повседневно-туристической жизни. Вторые довольно забавные, поскольку передают точно образ и поведение местных жителей и туристов.
- Мистер, мистер, - кричат местные, - как тебя зовут, куда ты идешь, откуда ты приехал, купи бананы и дай нам денег на учебу.
- Отвяжитесь, - отвечает одетый в шорты мистер, прижимая к груди бутылку с кока-колой, - иду туда, бананы ваши турист-прайс, а денег у меня самого нет.

Четыре года назад Эмми стал помогать местным ребятишкам из бедных семей. Тогда их набралось 98 человек. Каждый месяц Эмми дает каждому пакет молока, три пакета быстрорастворимой лапши и три яйца. Чтобы они попробовали, - сказал он. Если семья бедная, детей кормят только рисом. С этого года Эмми помогает девушка из Бельгии. Каждый месяц она присылает Эмми 25 евро, вкладывая купюру в поздравительную открытку.

У Эмми двое детей. Старшая дочка, по успеваемости лучшая по округу. Когда она вырастет, будет учиться в Матараме на доктора. Учебу оплатят друзья Эмми из Германии. Они положили ему деньги на банковскую карту немецкого банка, но Эмми ее не использует – обучение в школе бесплатное. Младший, сын, начал ходить в школу в этом году, но пока его интересует не учеба, а похулиганить как следует.

Эмми хочет стать community leader, через два года выборы, и у него уже 70% голосов. В планах – создать community bank и кооперативный бизнес, установить в Тетебату пост полиции – сейчас ближайший в 20 км - и купить пять машин скорой помощи.

- Я хочу, чтобы все стали как одно целое. Тогда можно будет что-то сделать. Мне не нужна должность сама по себе, я хочу помогать людям, - сказал Эмми. – Я тебя завтра в Матарам повезу, посмотришь, как мы живем. Ехать долго, часа два. Но по дороге природа fucking beautiful, можно полюбоваться.
- Эмми, ты зачем слово fucking употребляешь? Оно не самое лучшее в английском?
- Хм, - сказал Эмми. – Я как-то вез двух иностранцев, из Америки или из Австралии, не помню, они как рисовые поля видели, сразу говорили «look, it’s so fucking beautiful».

То же самое с хелло-мистерами. Даша, - сказал Дэвид из Вайтабара, - дети не понимают, что говорят. Услышали один раз и повторяют. На самом деле поздороваться с тобой хотят.

- Понимаешь ли, в чем дело.. Есть в разговорной речи слова, которые, скажем так, не все употребляют. Их употребление или неупотребление может указывать на твой статус, происхождение и воспитание. Поэтому не стоит просто так копировать речь каких-то иностранцев. Ты ведь не хочешь, чтобы о тебе думали как о необразованной деревенщине плохого воспитания. Тем более в должности лидера деревни.
- Хм, - сказал Эмми снова. – Никогда об этом не думал. Надо же. Спасибо, что объяснила.
- Ты в школе объясни детям, что хелло, мистер тоже не лучший вариант. Лучше good afternoon или хелло, но без мистеров. Хотя детки местные по-английски бойко лопочут. Одна как выпрыгнет на меня из-за дерева, как спросит «what is your hobby», я даже не нашла, что ответить. Учитель, наверное, у вас хороший. И мы с тобой не только в Матарам поедем. Мы нужно дальше, до Пелангана, оттуда еще полтора километра.

Демидыч в отсутствие Дашки дичал в Пермуле. Забрался на ломбокский юго-восточный хвост. В деревенскую глушь. В захолустье.

- Может, - подумала Дашка, – хоть там тихо будет. У вас, конечно, природа fucking beautiful, но надоело в пять утра под крики муллы просыпаться.

- Даша, добро пожаловать в мой рай! – лысый голубоглазый немец с татуировками на груди и спине, узором образующими две буквы «v» от пояса до плеч, хлебнул индонезийского пива Bintan, зажевал привезенной ему в подарок берлинской сарделькой и пустил косячок с марихуаной по кругу. Косячок с ним делили два индонезийца мужского пола, на вид подросткового возраста, с едва намечающимися усиками и по-детски худыми торсами.

- Ты не подумай чего, - сказал он Дашке. – Это взрослые парни. Тот ушехлоп, что справа, мой родственник, я за ним присматриваю. У индонезийцев особенность такая. До кризиса половины жизни – я, правда, не утверждаю, что он у них есть – то есть до возраста 35-40 лет местные выглядят лет на пятнадцать младше. А потом раз – и резко состариваются. Если кого месяц не видишь в это время, можно даже и не узнать.

Андреас поселился в ломбокском захолустье семнадцать лет назад. Искал «свою» страну, все континенты объехал. Добрался до Индонезии и почувствовал «мое». Познакомился с будущей женой, приезжал каждую зиму и решил остаться. Позже упил кокосовую плантацию, построил дом для своей семьи и четыре бунгало с рестораном для туристов. Кокосовая плантация разрослась и плодоносила непрерывно. Раньше Андреас каждые полгода нанимал людей, чтобы они урожай собирали. Но теперь желающих лезть на пальму нет, поэтому кокосы падали вниз сами. Иногда поодиночке, иногда гроздьями, вместе с пальмовыми листьями два с половиной метра в длину.

На пальмы больше лезть никто не хотел, потому что все были заняты важным делом. На холмах недалеко от Андреасова дома полтора года назад обнаружили золото, и все жители деревни записались в золотопромышленники. Кто сам на себя работал, а кто на приезжих толстосумов из Матарама. Толстосумы добывали себе протекцию от кого-нибудь из местных, типа он не пришлые, а родственники, нанимали желающих и пытались добывать золото по-крупному. Бездумно копали шахты пятнадцатиметровой глубины и искали золотую жилу. Найти пока не удавалось.

Государство не вмешивалось. Золота было мало, добывали его «ртутным методом» - добавляя ртуть в камнедробильный барабан. Приезжали иностранные гринписовцы, возмущались, что ж вы, неразумные, делаете, ртуть – яд, а вы ее вместе с водой сливаете прямо в землю. Здесь же вам жить и детям вашим. Власти пообещали принять меры и сказали золотоискателям, чтобы в следующий раз со своим золотом на глаза гринписовцам или еще каким охломонам, кому делать больше нечего, не попадались.

- Я им сказал, чтоб под землю не лезли, - объяснил геолог с золотой шахты на Сумбаве. – Нет там под землей ничего. И завалить может. На земле тоже мало. Но чем народу еще заняться в сухой сезон. Здесь с апреля по декабрь ничего не растет, сухо так, что земля трескается. Пусть золото ищут. Не телевизор же смотреть.

Насчет нечего делать геолог ошибался. Официально Ломбок был мусульманским. Неофициально, жители округа Секотонг любили жизнь во всех ее проявлениях. Среди избранных развлечений – алкоголь, азартные игры, порнушка на видео и интрижка на стороне. Но все очень мирно, для собственного удовольствия. Выпил, расслабился – насладись и спать иди.

Гэмблинг или игра на деньги – поголовное мужское увлечение. Петушиные бои, чемпионат мира по футболу, даже на выборы главы деревни могли поставить. Играли по-крупному, на кону не только деньги, но и личное имущество вплоть до дома и земли. Проигравший вынужден был переехать или платить выигравшему ренту. Зашел к Андреасу зашел в гости местный религиозный учитель, уважаемый человек, пивка выпить на переменке. Сказал, что вчера так много денег проиграл, одно расстройство. Но нечего. Жители ему своих детей доверяют, поскольку ничему плохому он их не научит.

Два года назад в деревне появилась сотовая связь и сотовые телефоны. Последней модели, чтобы можно было видео-ролики смотреть. С половым актом, конечно, в мельчайших деталях и подробностях. Если идете по дороге и видите двух-трех человек, уставившись в телефон так сосредоточенно, что даже на вас, иностранца, внимания не обращают, будьте уверены, у них в телефоне все гораздо интереснее.

Slingkoh – роман на стороне. Если ты не делаешь слингко, ты дурак и не настоящий мужчина. С замужней слингко делать нельзя, чужую жену тронь, неприятностей не оберешься. В прошлом году владелец мини-шопа связался с женой другого владельца мини-шопа, молва поползла, так старики собрались и прогнали обоих из деревни на три года. Они через пять месяцев вернулись, но пришлось откупиться – дать денег на постройку новой мечети. Вернулись, кстати, в свои семьи и стали жить по-прежнему.

Если слингко делать, только с незамужней. Их много бывает временами, ведь еще один спорт для крутого парня – разводиться и жениться заново. У некоторых пять-шесть жен бывает, не одновременно, это только богатые себе могут позволить, а одна за другой. Продал рис с урожая в апреле, сказал три раза «я развожусь», отвез жену с детьми к ее родителям за ненадобностью и женился заново. Женщины спорт этот ненавидят, но терпят. Иногда для них не все так плохо заканчивается. Старший брат в семье с женой развелся, а младший сразу на ней женился. Даже переезжать никуда не пришлось.

Если у тебя есть слингко и сотовый телефон, другая забава – поболтать с барышней по громкоговорителю. Если сидят у Андреаса в баре шесть человек, хоть один обязательно будет со своей слингко болтать. Но надо быть осторожным. Су, работник Андреаса, пришел как-то утром с расцарапанным лицом в пять полос от носа до уха, заплывшими глазами и ногу приволакивал. Что случалось? Сотовый телефон без присмотра оставил. С не той симкой. Телефон зазвонил, жена ответила, а там женский голос. Жена у Су суровая, он ее боится, она за раз может пять кирпичей на голове перенести, а он тащит три на плече и еле за ней успевает.

Су пользуется популярностью у девушек, потому что у него красивый длинный нос. Он не hidung pesek какой-нибудь, уродец коротконосый. Стандарт мужской красоты – белая кожа, длинный нос, толстый кошелек и рост высокий. У Андреаса жил один турист из Швеции, алкоголик запойный, с огромным пористым носом красного цвета, так местные девушки от него без ума были. Замуж хотели, т.к. девушки считают, что западные мужчины редко разводятся, можно гнездо свить и жить с ним одним долго.

Для соответствия стандартам женской красоты тугой кошелек необязателен. Белой кожи и длинного носа вполне хватит. Приехала как-то к Андреасу девушка из Англии. Несомненно, Андреас сказал, девушка добрая, только от шеи ее тело резко вширь шло и обратно уже не суживалось. Смотришь на нее и думаешь, ну за что тебя так. Конечно, добавил Андреас, кому как нравится. Кожа прозрачная, вены видны, вся белая, как альбинос. Девушка прожила неделю и ходила на пляж гулять. На второй день к вечеру на пляже мужчины стали собираться. Андреас подошел к ним и спросил: мужики, чего за сходка-то. Один ответил: у тебя живет белоснежный ангел красоты неописуемой.

Даже если ты не ангел, а обычная белая женщина, любой уважающий себя мужчина будет за тобой охотиться. Это для них еще один спорт. Ты – красавица экзотическая, не сделаешь попытку тебя завоевать, все вокруг подумают, что ты лузер. А если у тебя получится, статус среди друзей резко вырастет и всеобщим уважением ты будешь пользоваться заслуженно.

Иностранцев в деревне любят независимо от пола. Когда Андреас приехал сюда в первый раз, шел он утром мимо местной школы. Парнишка увидел его в окно, да как закричит «иностранец в деревне». И другие дети как закричат, как побегут. Обступили Андреаса плотным кольцом и смотрят. Блин, подумал Андреас, сейчас достанется мне от учителей на орехи. Смотрит, а учителя вторым эшелоном подтянулись и тоже глазеют. Голубые глаза внимание привлекали. Старики могли подойти и рукой перед глазами водить – видишь ли. Да вижу, вижу, отвечал Андреас. Нормально все.

Не везде к иностранцам дружеское отношение. На юге Ломбока двадцать пять лет назад могли и камнями закидать. Там верили в злых демонов и считали, что привидение, которое ходит из деревни в деревню и крадет маленьких детей, белого цвета и не может с вами разговаривать. Чтобы отстали, нужно было хоть что-то на бахасе прокричать. Ну, там, доброе утро или пошли все на… Тогда порядок. Сейчас камней не кидают, но деньги клянчат. А в деревне Андреаса никогда. Как ему кажется.

У Андреаса кошка и кот, оба на самообеспечении, охотятся. Клянчат, правда, еду у туристов, но и сами не жадничают. Андреасу, как хозяину, приносят крыс и птиц. Вставай, - мяучат, - хозяин, мы пожрать принесли. Просыпаюсь утром, говорит Андреас, чувствую запах, думаю, ведь мылся вчера. Ан нет, под кроватью крыска. Собак у Андреаса нет. В деревне они бегают, запаршивленные, полудикие, людей сторонятся. Их заводили коров охранять от набегов горного племени. У тех свой спорт был – спуститься гор и коров потырить. Сейчас успокоились, а собаки остались.

Жена Андреаса работает в Германии в отеле. Должна скоро приехать. Су жена Андреаса нравится, и он заранее начал Андреаса строить. Ты вчера по бабам ходил, негодовал Су. Нет, оправдывался Андреас, я к друзьям, книжку вслух почитать. Принеси-ка мне лучше пива. Никакого пива, отвечает Су, еще слишком рано. Я, пожаловался Андреас, попросил Су мыло купить, сказал, раз жены нет, купи мыло Люкс с девушкой на обертке. Так нет, купил антибактериальное, на картинке семья с двумя детьми. Так и живем. Жену Андреаса Су тоже побаивается, она, как приедет, сразу как генерал командует. Если что не так, разгон учиняет. В одном бунгало турист уже третью неделю живет и убираться у себя не разрешает, сказал Су Андреасу. Дело, может, и не мое. Но когда жена твоя приедет, именно мне на орехи достанется.

Хотя сильно ругаться и нервничать среди местных не принято. Не потому что они по натуре такие, а потому что с детства приучаются себя контролировать. Повысил голос – потерял лицо, кто же тебя уважать будет. Для кармы плохо, твое раздражение к тебе же и вернется. Не принято говорить сурово «нет» или «прекрати немедленно». Если турист какой раздражается, кричать начинает, на него посмотрят неодобрительно и отведут место ниже плинтуса.

Но страсти в индонезийской душе бушуют страшные. Дай им волю вырваться – и возникает слово amok – сорваться с катушек, бесноваться в желании всех поубивать и последнее не откладывать. Слово международным стало. Взвинтился, взял папино ружье, занял позицию и вперед. Такое и на западе бывает, все чаще и чаще случается. Только в amok-е отдельные индонезийцы всех перещеголяли. В 2000 году, сказал Андреас, была здесь буча, китайцев убивали, иных неугодных. Так их остановить нельзя было. В других странах как – убил и успокоился. А здесь такую бойню кровавую учинили и лишь потому, что остановиться вовремя не смогли.

Но люди в целом мирные. Как Андреас уже сказал, иностранцев любят. Чем дальше от Индонезии страна, тем больше к тебе интереса. Да и на «знакомых» иностранцев не в обиде. Голландцы нас колонизировали, но не ты же, конкретный голландец, со мной разговаривающий. Японцы ужасы творили, но ты ведь в этом не виноват. Давай лучше поболтаем, пальмой водки выпьем, мир, дружба. Они меня не воспринимают как немца, сказал Андреас, а только как Андреаса, человека.

Только Дашка легла отдохнуть, как прибежал Демидыч, тяжело дыша, схватившись рукой за сердце, и простонал:
- Опять!
- Что опять? Что случилось? Тебе плохо?
- Опять пропуск. Опять. Опять.
Демидыч трясся и чуть не плакал.
- Су, звони другу, нам машина нужна. Срочно!
Как по заказу к дому Андреаса подъехал миниавтобус.
- Вы приехали? Вам машина еще нужна? Нам срочно в Матарам.
Три тупых взгляда в ответ. Туристы. Один вышел.
- Вы, чего, не понимаете? Вы по-английски говорите?
- Нам двести метров доехать до соседнего отеля.
Как будто пешком нельзя дойти. Уроды!

- Даша, скорее…
Демидыч лег на сиденье, подложил под голову Дашкину сумку и считал удары. Чем больше считал, тем больше волновался. Чем больше волновался, тем сильнее билось сердце и яснее поселялась в голове мысль, что он, здоровый, но трусливый по части «умереть» мужчина, до больницы не доедет и представится прямо по дороге.
- Остановите возле тех кустиков, - слабым голосом попросил Демидыч. – Мне отлить нужно.
Похоже, все было не так плохо.

Около больницы Демидыч покурил и позволил отвести его в приемный покой. Девушка-доктор в белом халате посмотрела на Демидыча снизу вверх, сказала «о-го-го», пощупала пульс и заказала кардиограмму. Столик с прибором привезли два медбрата в зеленых пижамках и маленькими сумочками через плечо, на манер детских, для игры в доктора. Насильно уложили Демидыча на каталку, протерли спиртом нужные точки и подключили аппарат.
- У них прибор допотопный, - не веря, сказал Демидыч. – Они ничего не увидят. Скажи им, чтобы кардиограмму несколько раз сделали. Вот сейчас надо делать. Или сейчас.
Он попытался положить руку на сердце, но этому помешали присоски аппарата. Чтобы контролировать ситуацию хоть как-то, Демидыч начал ворочать ногами, скромно поджимая грязные пятки.
- Скажи им, что мне стыдно. Они же мусульмане. Им нельзя голые ступни показывать, верх неуважения.
Дашка перевела. Водитель миниавтобуса, оставшийся убедиться, что все в порядке, потрепал Демидыча за щиколотку и дал понять, что ты лежи, зайчик, не волнуйся, не переживай, а то тебе хуже станет.

Кардиограмма показала, что Демидыч здоров как бык. Девушка-доктор выписала два рецепта, один с успокоительным, второй с витаминами, и предложила подышать кислородом на дорожку. Здоровый бык, естественно, не согласился и объявил бунт. Требовал вызова специалиста, пересмотра диагноза и сестру-сиделку с пышной грудью.

- Доктор, - сказала Дашка. – Вы ведь понимаете, что муж мой типичный мужчина. Он переработался, переволновался, он не то, что болен, просто нервничает сильно по этому поводу.
Девушка-доктор тоже занервничала и начала звонить единственному в Матараме кардиологу, который как назло уехал в Джакарту и телефон отключил.

- Если у вас есть страховка, - выбрала неверную линию доктор, - мы можем вас в Сингапур отправить на вертолете.
Большая ошибка.
- Сколько стоит привезти сюда кардиолога? – смерчем взвинтился Демидыч с каталки. – Есть в этом городе хоть кто-нибудь, кто разбирается, что со мной происходит?

- Лег обратно! Живо! Я тебе сказала, что ты сегодня не умрешь! – заорала Дашка. - Я сказала, лег обратно! Сейчас же!
Демидыч посмотрел на всех вокруг, махнул рукой, лег обратно на каталку и приготовился к самому худшему.

- Понимаете, - несмело начала девушка-доктор. – Это не пропуски ударов. Это от жары. Систолическое. Сердце как будто готовится сделать следующий хороший и сильный удар, чтобы организм, несмотря на жару и стресс, продолжал функционировать в нормальном режиме.
Демидыч прислушался, но не поверил. Дашка отвела доктора в сторону и повторила:
- Понимаете, это мужчина. Типичный. Если хотите, западный. Он переволновался. Боится. Идите и объясните ему еще раз. Пока он не согласится.

Девушка-доктор собрала остатки врачебной силы, подошла к Демидычу и взяла его за руку. Дашка вышла и задернула за собой шторку.

- Она хорошая, - сказал Демидыч через двадцать минут, дыша кислородом через трубочку. - Представляешь, это не пропуски удара. Это, как его, систолическое. Чтобы следующий был не уда-а-ар, а УДАР! Транквилизатор выписала-таки. А если я на него подсяду? А если он такой, как солдатам на войне дают? Чтобы им ногу отрезали, а они смеялись при этом?

- Это хороший легкий транквилизатор, - сказала девушка-доктор правильным тоном. – Успокаивает, но в сон не клонит. По две таблетки два раза в день. Примите прямо сейчас.
Не успел Демидыч опротестовать решение, как ему в рот запихнули две маленькие фиолетовые таблетки и залили водой. Демидыч глотнул и прислушался.
- Дашка, - сказал он. – Я покурить. Будут спрашивать – я в туалете.

Вернувшись, Демидыч завалился на каталку, сам засунул себе в нос трубку от кислородного баллона и заявил:
- Что могу сказать? Сердце все еще бьется. Стресса ни фига меньше не стало. Но от ваших таблеток мне все это до п---ды!

Похоже, пациент выздоравливал.

- Надо ей денег дать. Посмотри, сколько там по счету и дай половину. Если это не больше ста тысяч.
Медицинские услуги в государственном госпитале Матарама обошлись в двести тысяч рупий и еще семьдесят пять тысяч за лекарства.
- Прямо вам платить? – спросил Демидыч.
Девушка-доктор замахала руками.
- Я доктор, а для оплаты у нас есть администрация.
- Понимаете, - начал Демидыч. – У нас традиция говорить доктору спасибо. Тем, что он больше всего любит. Мы не знаем, что вы любите. Может, вы возьмете эту небольшую сумму и купите себе какой-нибудь подарок.
Девушка-доктор сделала два шага назад.
- Ну что вы, ну что вы, - сказала она, прижимая руки к груди. – У нас так не делают. Я ведь доктор. Я помогаю людям. Я не могу взять деньги.
Демидыч настаивал, но доктор не соглашалась.
- Если вас не затруднит, - сказала она, чтобы закончить разговор, - пришлите мне несколько фотографий.
Демидыч обрадовался такому повороту событий.
- Что прислать? Индонезию? Россию?
- Мне Египет интересен. Я хочу туда поехать. Если несложно, пришлите Египет.
- Пришлем! – сказал Демидыч.
- Это очень хорошо, - сказала доктор, - что вы так долго в Индонезии и рассказываете читателям правду. Часто приезжают сюда журналисты, покатаются на машине по острову, а потом пишут, что батик придумали в Малайзии. Батик – это Индонезия. В прошлом году ЮНЕСКО подтвердила, что батик – индонезийская культурная традиция. Я на Яве родилась, мы очень батиком гордимся.
- Знаем мы таких журналистов, - сделал грустное лицо Демидыч. – Приедут на два дня, потом пишут белиберду. Лапшу на уши читателям вешают.
- Что вы там сказали про лапшу? – не поняла доктор.
- А, доктор, извините, это такой русский юмор. В смысле, что обманывают читателей. Но мы не такие. Огромное вам спасибо за помощь. Любой профессиональный доктор на 70% хороший психолог. Вот моя бабушка…
- Так, нам пора. Большое вам спасибо, доктор, - прервала его Дашка, пошутив, - теперь вы знаете, как обходиться с большими западными мужчинам. А ну быстро в койку! – суровым голосом. И никаких возражений.
Девушка-доктор улыбнулась
Демидыч пожал доктору руку еще раз и без посторонней помощи пошел к выходу. Можно было возвращаться обратно в деревню.

- Александр! No stress, no stress! Relax!
Немец не спал, опасаясь, что постоялец окочурится, и ему нужно будет решать создавшуюся проблему. Проблем совершенно не хотелось.
- Да ладно, Андреас, - сказал Демидыч. – Все в порядке, живой я. Никто у тебя в гнезде умирать не собирается.
Подумал и добавил хмуро:
- Русский мужик не сдается. Даже на вражеской территории.

Profile

tasmania_gal: (Default)
tasmania_gal

April 2012

S M T W T F S
1234567
8910111213 14
15161718192021
22232425262728
2930     

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 16th, 2025 01:52 am
Powered by Dreamwidth Studios