tasmania_gal | Остров, где восходит солнце

2 глава

Мышиная возня – часть 1

Совершенно ошалелая после поездки в такси по пыльной шумной улице, полной людей, мотоциклов, микролетов , грузовиков и Больших Белых Машин ООН-овской братии, Дашка сидела на веранде отеля для бэкпекеров. Перед Дашкой стояла тарелка с chicken fried rice, в котором чикена было в разы меньше, чем райса, и большой бокал с манговым соком. На соке не экономили, т.к. манговое дерево росло во дворе отеля.
- Что же, деточка моя, - сказал Демидыч. – Примите мои неискренние соболезнования за искренние. В ближайшие полгода питаться тебе предстоит именно этим.

- Oh! Oh! – Чтобы вызвать восторженные возгласы менеджера Риты, Демидыч встал в сторонке, и Рита заметила его не сразу. А заметив, побежала обниматься и радостно заверещала. – Oh! Demidych! I knew you will come back. Oh! Oh! Oh! You are with your girl-friend. Oh! Hello to you too!

East Timor Backpackers и бар Smoke House принадлежали Генри, веселому и позитивному пятидесятилетнему электрику из Австралии, осевшему в Тиморе семь лет назад и оставившего дома трех жен и пятерых взрослых детей. В прошлый свой приезд в Тимор Демидыч нашел бэкпекерс случайно. Место показалось подходящим – дешевая по тиморским меркам комната с окном и относительно чистым кондиционером, внутренний дворик для перекуров и куча уличных торговцев сигаретами и водой. Алкоголиков и наркоманов нет, в постояльцах все больше молодежь с рюкзаками, предпочитающая работе в офисе покорение новых земель. То, что владелец отеля – австралиец, т.е. белый человек, было плюсом. В Дили работал еще один гестхауз, принадлежавший тиморцу. На момент опроса Дашке была предложена занюханная комната без кондиционера с двумя кроватями за 10 долларов - все пригодные для жилья номера оказались пожизненно заняты пожилыми бангладешцами. Встречающий местный парубок, по слухам сын хозяйки, доверия не вызвал, либо потому, что все тиморцы всегда рады любым способом белых надурить, либо из-за своего типично-похотливого для местной молодежи мужского пола взгляда. Да и место было так себе, ворота выходят на пыльную дорогу, рядом куча лавок, через дорогу канализационный канал, охраны нет, по двору бегают плешивые собаки, жить долго там нельзя.

В бэкпекерсе Рита работала менеджером со дня основания, и была на 50% радушной хозяйкой. 50% включались, если Генри был неподалеку или если Рита к тебе имела иные чувства, кроме коммерческих. Другой половине Риты и отель, и постояльцы были интересны лишь до определенного момента – пока они платили деньги и не создавали проблем. У Риты своих забот хватало – маленький ребенок, неустроенная личная жизнь, куча родственников на шее и личный комплексный план «I wanna be rich», что означало желание разбогатеть на халяву без каких-либо определенных планов на этот счет. Отель был единственным и относительно надежным источником Ритиного дохода. Сиди за стойкой, раздавай ключи, в случае пожара звони 01, и правильно распоряжайся приходом денежных средств – чтобы и Генри было хорошо, и самой неплохо. Генри такое положение вещей, похоже, устраивало.

В отеле у Риты была свой комната в здании мастерской Генри. В комнате без окон помещались кровать, шкаф и прикроватный столик. Стены были розовые, постельное белье тоже, потолок в потеках, воздух в комнату поставлял кондиционер, и сыро было как в склепе. В соседнем помещении стояли нары, на которых спали девочки из обслуживающего персонала отеля и индийского ресторана.

- Конечно, - сказала Рита, включив для Демидыча лучшую свою сторону, т.к. в прошлый приезд Демидыч не только платил исправно, но и пару раз прокатил Риту на мотоцикле. - Конечно, комната есть. Нет проблем. Но почему вы не позвонили. Вы ведь сначала позвонили и сказали, что приедете. А потом сказали, что не приедете. У нас все остальные комнаты заняты. Так много людей сейчас здесь. Single room на двоих двадцать долларов в день, за тридцать дней получается шестьсот.

Сингл рум за 20 долларов в месяц для Юго-Восточной Азии звучало как раков свист. Только выбора особо не было. В других отелях, благодаря наличию богатых ООН-овцев, цены на номера устанавливались от 40 долларов и выше. Маленькая комнатка с кондиционером и собственной ванной. Готовить нельзя, цены в ресторане как в даунтауне в Сиднее. Прожить неделю можно. Жить несколько месяцев – тяжело, будет необходимость в дополнительном жизненном пространстве, даже если это внутренний дворик или общая кухня. В бэкпекерсе Генри за 20 долларов места предлагалось много, до интернета было близко, поговорить, если уж очень припрет, есть с кем, скутер можно арендовать подешевке или получить, не отходя от кассы, жареного рису с курицей в исполнении местного персонала за два доллара пятьдесят центов.

После долгих торгов, хитрых словесных манипуляций и обиженных жестов комната была сдана за четыреста пятьдесят долларов + два дня бесплатного пользования скутером. Главной по комнате, то бишь по жилому помещению 4х4 метра с кроватью, столом, шкафом и тумбочкой, была мышь серая одна. Обычно мышь жила под кроватью, но на время заселения квартирантов с временной регистрацией она вежливо помещение освобождала и заходила лишь время от времени, проверить, все ли в порядке.

- Располагайся, - сказал Демидыч. – Надо в магазин до темноты съездить, не рис же жрать на ужин.
В списке запрещенных к употреблению продуктов Демидыча рис занимал почетное второе место. Питаться рисом в ближайшие полгода Демидыч в отличие от Дашки не собирался, поэтому первая его лекция из серии «Тиморск – город контрастов» состояла из перечня местных продуктовых супермаркетов.

Демидыч завел дребезжащую и отфыркивающуюся арендованную мотодрыжку и поехал показывать Дашке окрестности. Супермаркеты в окрестностях были разбросаны по всей длине главной улицы – авениде с меняющимися названиями в честь тиморских героев.

В супермаркете Lita, расположенном на одном конце улицы недалеко от статуи Христа, можно было найти полный набор австралийских продуктов с огромной наценкой, дешевые индонезийские рис, печенье, молоко и сопутку и кое-что из товаров тиморского производства – хлеб, печенье, плюшки. В Landmark Plaza на другом конце улицы предлагали замороженные куриные ноги, баранину и свинину. В Leader-e неподалеку от Плазы был лучший выбор товаров для дома, а если повезет, можно было поймать свежее мясо и курицу-гриль. На рынке местные продавали манго, папайю, бананы, мелкие помидоры, картошку и другие овощи и даже мясо – если вы осмелитесь предложить своей пищеварительной системе залежалые кусочки, с которых мальчик пальмовым листом сгонял надоедливых мух.

Альтернативой мясу служила курица. В любой стране мира в ближайшем продуктовом супермаркете (8 из 10, что владеть им будут китайцы) за 3 доллара 50 центов вы можете купить девятисотграммовую замороженую курицу производства какой-нибудь неожиданной страны типа Бразилии, плотно упакованную в красно-белый полиэтиленовый пакет. Восточнотиморская курица была настолько глобализована, что на упаковке среди прочих оказалась надпись и на русском языке. Купи куру, снабди ее рисом и почувствуй, что ты снова дома.

Разнообразить меню ресторана в бэкпекерсе, состоящее из риса с приправами, спагетти с соусом из банки или картофеля-фри, можно было в индийской едальне, арендовавшей часть помещений в том же дворе – еда на первый взгляд выглядела дешево и съедобно и предлагала собой питаться. Ровно до того момента, пока Дашка не увидела, как на кухне девочки моют посуду, перекидывая тарелки из таза с мыльной водой в таз с немыльной водой с целью ополоснуть. Демидыч прошелся по мелким забегаловкам, принадлежащим индонезийцам или вьетнамцам – на свой страх и риск, т.к. если вы отравитесь на пятый день вашего путешествия, зная, что на седьмой вам домой, поесть там можно. А если самолет вам не светит, а печень свою вы любите, лучше перечислить забегаловки в интернет-отчете и про них забыть.

Самым известным из мест «только для белых» был популярный ресторан для ООН-овцев с соответствующими ценами напротив статуи Фатимы. Позже Демидыч нашел отличный ресторан на набережной не в центре города, но до этого они с Дашкой успели вкусить жирного бекона, обозначенного в меню как «pork steak» и удивиться, почему все супы одинаковы на вкус, уж не потому что их на скорую руку делают на одном и том же порошковом бульоне.

Было еще одно особенное для белых место – заправка Тайгер фьюэл с ночным магазином и пиццерией. Владельцы заправки делали все возможное, чтобы австралийцы и их коллеги чувствовали себя как дома. Поэтому продавали австралийские товары дешевых брендов по сверхнаглым для Тимора, но привычным для австралийской глубинки ценам. Бонус для владельцев достигался тем, что цены были не в австралийских, а американских долларах – официальной тиморской валюте – при текущем курсе 0.65 не в пользу Австралии. Малюсенький пакетик чипсов $1.75, пакет печенья $4, бутылка витаминной воды $4.75. Интернет-кафе при заправке не отставал и предлагал связь стандартного «high-speed» качества за шесть долларов в противовес стандартным двум. За четыре экстра-доллара пользователь получал кондей и желтую занавеску, отгораживающую кабинку с компьютером. Privacy, мистер, извольте заплатить.

Дашка предпочла затариваться в супермаркете впрок и готовить самостоятельно. Она отвоевала себе стеллаж и забила полки продуктами так, что случись в Тиморе очередной политический переворот, в комнате можно было просидеть безвылазно пару недель. Демидыч посмеивался, но не спорил. Ежевечерняя сковородка свежеприготовленной еды, состоящая из куриных ног – единственного мяса, признаваемого Демидычем правильным, картошки или макарон и овощей, с фруктовым салатом и плюшкой на десерт, убедят любого мужчину в том, что стеллаж с едой это сакральное место.

Несакральным стеллаж посчитали только мыши. Хвостатая бестия проговорилась и в комнату стали прибегать с визитом ее друзья и подруги.
- You missed a show yesterday, – пожаловалась Дашка соседке-австралийке. – The mouse was in my bed.
У Дианы было типичное англоговорящее чувство юмора, и ответ было легко предсказать.
- And this is just what you wanted, - сказала она, от души хохотнув местом, спрятанным под пышной грудью. – И ко мне мышка заглянула вчера. С дружеским визитом.
- Одна? Жди пополнения. Я обнаружила в кладовке на кухне маленькую baby-mouse. Они успешно размножаются.
Мышки проигнорировали и генеральную уборку кладовки от Дашки, и мышеловку с сыром от Генри. Ешьте сами, сказали они. Ставить мышеловку в комнату Дашка отказалась. Слишком жестоко.
- А что вы хотите, - ухмыльнулся Демидыч. Если бы я был мышь. А в доме был хлеб. Я бы не просто вежливо откусил. Я бы утащил с собой всю пачку!
Передислокация продуктового запаса в свежеубранную кладовку не помогла. Мыши приходили ночью и развлекались тем, что лазили по пустым стеллажным полкам, оставляя после себя мелкие черные какашки. Генри пообещал хитрую липкую бумагу made in Indonesia, к которой мыши бы прилипли, но за бумагой нужно было ехать, и это было свыше Генриных сил. Тиморский климат не располагал к активным действиям.

- Так что жди в гости всю семью, - сказала Дашка австралийке. - И купи игрушек каких, чтобы их детям не скучно было.
Последняя фраза была в духе англоговорящего юмора.
Диана хохотнула еще раз и решительно отправилась к Рите за мышиным ядом.

- Ты видела? Ночью кто-то мышь завалил, - принес благую весть Демидыч.
Дашке утром было ни до благих вестей, ни до вестей вообще. Как только Демидыч сваливал ковыряться в мотоцикле, у нее появлялась возможность пару часов поспать как полагается – поперек кровати, широко раскинув руки и ноги. Ночью ей отводилась меньшая половина кровати около стены. Спать на ней можно было только солдатиком.
- Так это она яду съела, - не подумав, сообщила Дашка.
- Какого яду?
- К соседке нашей, Диане, тоже мыши приходили. Она корм с ядом под кровать положила.
- А яд откуда?
- Так Рита дала.
- Дураки вы все, - обиделся Демидыч и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.
Мышиный конфликт перерастал в гендерный. Против мыши и за чистоту выступали Дашка, Диана и лучшая часть Риты. За мышь и против насилия были Демидыч и неясного рода занятий старикашка из комнаты рядом с баром. К старикашке мыши не заходили, т.к. из еды у него были только макароны рамен быстрого приготовления. Владелец отеля Генри был среди колеблющихся, т.к. умом понимал, что мыши не есть good, но делать что-то было очень сильно лень.

Потеряв одну товарку, мыши на время затаились. Одна из них перебралась из-под кровати в мужскую половину комнаты, где Демидыч хранил всякий хлам – от собственных шмоток до мотоциклетных шин. Вторая упорхнула на кухню и испытывала терпение антимышино настроенных граждан тем, что их глазах перебегала с одной стороны стола на другую, а оттуда ныряла под газовые баллоны. Мышиный мировой рекорд или акция отмщения за подругу были не за горами.

Кроме мышей территорию отеля делили огромный таракан – он выходил погулять вечером, два больших черных жука – они облетали территорию днем, комары, муравьи всех цветов и размеров и собака Boozy. Территорию собаки периодически населяли блохи и клещи – до тех пор, пока Генри не начинала мучить совесть и он не устраивал Бузи комплексную дезинсекцию. В остальном Бузи был приветливым, воспитанным и умным псом. Ответственно сторожил территорию отеля по ночам, лаял только на избранных, а личных слабостей у него было две. Стоило проверенному, приятному Бузи человеку, погладить его по морде и почесать макушку, Бузи таял, терся головой об любимую руку, зажмуривал глаза и замирал. Сам он первым никогда не подходил, а также хорошо понимал, кому его приятно гладить, а кто делает это так, по привычке. От последних он не убегал, но глаза не жмурил, не радовался, просто позволял до себя дотронуться. Второй слабостью было местное мусорное ведро на кухне. Каждый вечер Бузи посещал мусорное ведро, чтобы подкрепиться остатками еды - догнаться после хилого ужина, предложенного хозяевами.
- Эй, эй! Это что такое! – Новенький на камбузе - итальянец по имени Джорджио, в татухах и с дредами, пытаясь произвести на Дашку положительное впечатление с прицелом на будущую вероятность ну-мало-ли-чего, драил кухонную мойку и решил использовать ситуацию с Бузи для добавления нескольких плюсов в список положительных сторон. – А ну-ка иди отсюда, нехороший пес.
Пес был знаком с правилами поведения на кухне гораздо лучше, чем Джорджио. Правила гласили, что псу Бузи не возбраняется по вечерам выуживать из мусорки лакомые кусочки.
Бузи сделал два шага назад, посмотрел внимательно на Джорджио и сказал:
- Извините, пожалуйста, но я собираюсь съесть остатки курицы из помойки.
Курица под соусом карри была любимым деликатесом. Бузи сел и подождал, когда Джорджио уйдет. Встал. Посмотрел на Дашку, мол, все в порядке и он действует согласно правилам. Аккуратно подошел к ведру, достал курицу и также аккуратно, без единого лишнего движения ушел во двор.

Сейчас из мусорного ведра, впервые укомплектованного пакетом для мусора, доносились странные звуки. Что-то попало внутрь и отчаянно шуршало, пытаясь выбраться наружу. Маленький мышонок прыгал вверх, но снова и снова сползал на дно по скользкому целлофану.
- Ой, там мышь! Мыы-шшш!
- На кухне околачивался тощий, розовощекий и лопоухий американец предпенсионного возраста. Американец путешествовал автостопом и в Восточном Тиморе отсыпался перед следующим марш-броском.
- Вытащи пакет с мышью, - жестами показал он Дашке. – И отнеси подальше от кухни.
Дашка посмотрела на пакет. Возиться было неохота.
- А вдруг она укусит?
Американец подтянул трусы-боксеры до уровня грудной клетки, сгреб пакет и на вытянутой руке потащил его к воротам. Мышь судорожно засучила лапками, но притихла.
- Я рад, что смог помочь, - корректно сказал американец. – Мышонок теперь в новом большом мире. Мышином мире.
- Огромное спасибо, - ответила Дашка. – Преогромнейшее.
- Надо бы назвать как-то мышонка, - продолжил разговор американец.
Мышь в мусорном ведре. Чем не повод для знакомства.
- У меня было как-то два кота, - задумалась Дашка. - Джордж и Люси. Но как мышей называть?
- Назовем его Микки. Микки – это простое и хорошее имя для мышонка.
Микки так Микки. Главное, одной мышью стало меньше.

2 глава 2 часть