tasmania_gal | Остров, где восходит солнце

1 часть

За любимым в ночь – часть 2

Утром Дашка поднялась в половине восьмого и еле-еле доплелась до ванной. Все тело болело, голова была тяжелая, хотелось спать и чтобы сутки никто не приставал. Делать нечего, она оделась, взяла фотоаппарат и пошла запечатлеть городские пейзажи. Как только проснется Демидыч, придется в спешном порядке собираться и ехать дальше.

В Баукау, как и в Дили, было до фига творений умелых зодчих. На перекрестке стояла «завалившаяся пара», а в маленьком парке располагался шедевр остатков португальской колониальной архитектуры «ныряющие ангелы». Вкупе с дилийскими «монахом в бигуди», «беременным ангелом провосудия» и «воином, пронизывающим ножнами собственную печень» получалась серия. Воина воздвигли индонезийцы. По замыслу он олицетворял свободу восточных тиморцев от португальского гнета. Теперь он начал олицетворять свободу от индонезийцев, хотя не раскурочили его во время беспорядков по одной простой причине – пьедестал слишком высокий, на десять метров по голому квадратному столбу не залезешь. Серию дополняли «обкурившиеся купидоны» и «волк-глубокая глотка». Для полноты можно было приплюсовать «неказистых пионэров», которыми маркировали вход в местные школы.

Вторым направлением местного народного творчества была аэрография грузовых машин. В зависимости от предпочтений водителя, кузова закрашивали трогательными лошадками, девушками с многообещающим взглядом, человеками-пауками или библейскими персонажами. От водителей машин не отставали водители такси. Уважающий себя водитель в салоне имел пять круглых зеркал заднего вида, прикрепленных к лобовому стеклу, защиту от солнца с призывной надписью, несколько разноцветных наклеек на передней панели, одну коробку бумажных салфеток на панели и вторую, прикрепленную к потолку, от трех до шести освежителей воздуха с разными ароматами, католические четки с крестом, статуэтку девы Марии и еще пару-тройку хитрых приспособлений и украшений на выбор, как то шарф с надписью Тимор-Лесте, маленький компас, блокнот для записей или выпуклые наклейки с изображением героев популярных диснеевских мультфильмов.

Вернувшись в гест-хауз, Дашка прилегла на кровать со словами «буквально часок посплю и можно ехать». Естественно, в этот момент в комнату ввалился Демидыч и заявил:
- Так. Остаемся здесь на день. Это называется дневка. Я, как только отель увидел вчера, сразу решил, что надо остаться.
Ага. Вчера. Демидыч ночью читал скаченную из интернета книжку в стиле фэнтэзи, улегся в четыре и не выспался.
- Дневка это когда все отдыхают, стирают носки, скидывают мусор и варят особо вкусную еду из той же консервы.
Носки у Демидыча остались одна пара. Вроде была еще одна, но Дашка ее давно не видела.
- И вообще. Я хочу походить пешком. Не ходил пешком с тех пор, когда в последний раз в номере была ванная.
Похоже, последний раз ванная была в Индии. Года три назад. После знаменательной даты Демидыч передвигался только на мотоцикле. Не снимая походной обуви. За два года езды фигура его застыла как старое кресло.
- Ну что, остаемся? Или ты хочешь дальше ехать?
Второй вопрос звучал так, что ответа на него не предполагалось.
- Если ты хочешь, давай поедем…
- Остаемся, остаемся. Завтрак на столе, иди ешь.
- А куда ходила?
- Нашла шедевр «ныряющие ангелы».
- Как?! Монстры Тимора – моя тема. Я дилийского печального уродца на постаменте еще в прошлом году заприметил, только он был матросского синего цвета.
К прошлому году относился еще один шедевр. Живописи. Рука, сжимающая странной формы зеленое сердце, из которого текла, видимо, кровь.
- Я зеленую жопу первая сняла!
- Ого! – сказал довольный Демидыч. – Щас такая конкуренция начнется. Пошли прогуляемся.
Раньше совместные прогулки хорошо не заканчивались. Демидыч шел, держа нос по ветру, как охотничья собака. А для Дашки прогулка была нашпигована излишней романтикой. Нестыковочка.

Дойти удалось до центральной улицы. Демидыч уселся на выступ в стене дома и занервничал.
- Ты слишком яркая. Не выпячивайся.
Ну как это не выпячивайся, если ты выделяешься на фоне местных как альбинос.
- Отойди!
- Да иди ты, придурок!
Дашка развернулась и пошла в отель досыпать. Помиримся во время ужина.

- В пятницу вечером напьются туземцы до зеленых свиней и снизойдут на них духи, которые тоже напьются до зеленых свиней, и нападет на туземцев поэтическое настроение, и будут они сидеть под балконом отеля и во весь голос декламировать «за жизнь, за революцию, за Тимор-Лесте». А мы тут сидим, такие хорошие собаки, ждем, когда эти два странных человека, которые нас не пинают ногой и не бьют палкой, дожуют свою курицу и отдадут нам вкусные кости.
На этой фразе рыжая ушастая собака вспомнила, что она собака и почесала бок задней лапой.
- Собака, - сказал Демидыч. – Иди отсюда.
И Дашке:
- Это трубчатые кости, застрянут они у нее в горле, и чего?
Тиморские собаки были не совсем собаками в нашем понимании. Даже живя при хозяине, тиморские собаки были предоставлены сами себе. Поэтому и ели бесстрашно все подряд. И трубчатые кости, и рис со жгучим соусом чили, и отбросы человеческой жизнедеятельности разной степени свежести. Первое, чему обучался тиморский щенок, было питаться из помойки. Второе – следить, чтобы на вверенной ему территории жили только свои кошки и крысы. Чужих кошек и крыс надо было гнать взашей.
- Я ее погладил вчера, вот она и не отходит.
Тиморские собаки были рады, если в них не кидали камень. А гладить – это как? И что еще там есть? Пузо чесать? Собака, как все собаки, положила голову на передние лапы, вздохнула и задумалась.

Кошки в Тиморе тоже обитали. Худощавые, разного окраса и разной степени наглости. Объединяло местных кошек в одну породу отсутствие хвоста. Есть на острове гора Матебиан, куда после смерти отправляются души совершенных людей. Кошка -совершенное животным, а значит души всех кошек тоже отправляются на гору Матебиан. Как же так, подумали люди. Ведь на горе места всем не хватит. И стали люди отрубать кошкам хвосты, для несовершенства.
- Ага, - ответил Демидыч рыжеволосой австралийке неопределенного возраста, путешествующей автостопом из-за временного отсутствия денег. – Отрубают. Рис эти кошки вынуждены жрать, вот хвост и не растет. В Индонезии они тоже бесхвостые.

Лохматая, но обаятельная австралийка посмотрела на Демидыча преданным взглядом и начала уж было строить планы на ночь. При виде Демидыча многие женщины начинали строить планы на ночь. Даже матери, пасущие юных дочерей, в спешном порядке приглаживали им волосы, расправляли рюши на блузках и пинком отправляли к Демидычу с каким вопросом или просто поулыбаться. Непристроенные ООН-овские женщины детородного возраста шли ва-банк, приглашали на ужин и на романтическую прогулку по набережной. На набережной находили парапет, предлагали присесть и постепенно подвигались поближе.

- Наталья, - пришлось сказать Демидычу одной страждущей особе, - если Вы подвинетесь еще немного, я упаду.
К Наталье и ее соседке по квартире Демидыч ходил ужинать, когда Дашка уехала на месяц на Бали. Чтобы развлечься, поболтать и не ложиться спать голодным. Девушки ошибочно решили, что путь через желудок гарантированно ведет к тому, что Демидыч превратится в честного мужчину, которого можно будет увезти с собой в Москву в чемодане, посадить на диван, дать в одну руку бутылку пива, а в другую пульт от телевизора. И наступит для непонятного представителя мужского пола простое человеческое счастье. Демидыч ужинал, а от пульта отказывался. Пришлось девушкам уехать домой в одиночестве.

- Демидыч, ты спать идешь или нет, - прошипела Дашка, которой приходилось переводить все разговоры, т.к. Демидыч английский язык подучил, но говорить на нем ленился. – Я ухожу прямо сейчас.
- Ты не оставляй меня с ней наедине, а?
Ага, а то не устою. Французскому, блин, шарму.
- Я иду спать, а ты можешь делать, что хочешь.
Дашка попрощалась и пошла к себе в комнату.
- Я тоже спать пойду, - услышала она голос австралийки. – Я встаю рано.
- Вы во сколько уезжаете утром? В десять? Так мы еще увидимся. Давайте я вам в комнате антикомариной дрянью все полью.

Я тебе покажу антикомариную дрянь. Дашка демонстративно хлопнула дверью. Через несколько секунд раздался стук.
- Даша, ты же не понимаешь. Ты и половины не понимаешь того, что я делаю.
- Я все прекрасно понимаю. Только переводи свои игры сам. Девушка себе уже проектов нарисовала, а ты развлекаешься.
- Да что ты, какие проекты?
Основная его претензия Демидыча к Дашке заключалась в том, что ее ему не хватало. Поэтому он развлекал себя общением с интернет-подругами и случайными встречными. Параллельно с этим Демидыч считал себя знатоком женской психологии. Особенно по части угадывания текущих мыслей в женской голове.
- Какие проекты, ну о чем ты.

Утром австралийка стойко сидела на веранде и якобы делала пометки в блокноте.
- Morning, - сказала Дашка. – Когда автобус?
- Сказали, что в девять тридцать сюда подъедет. А Саша где?
- Спит он. Он раньше одиннадцати не встает, читает полночи. Мы поэтому две комнаты берем.
- Oh!
Австралийка погрустнела и пошла уточнять насчет автобуса. Автобусная остановка оказалась на центральной улице. Австралийка громко попрощалась с Дашкой, пожелала счастливого пути, взяла рюкзак и уехала. Демидыч вылез из комнаты ровно, когда за ней закрылась дверь.
- Как насчет завтрака, - спросил он.

Дорога до маленького городка Лаутем шла вдоль побережья. От него нужно было поворачивать на Тутуалу. Асфальтированное покрытие заканчивалось, карта обещала гравийку, а на последних восьми километрах до Валю Бис дорогу неясного качества, каменку с крутыми подъемами и спусками, по словам других путешественников.

В Тутуале остановились на вершине холма, Демидыч успел съездить вперед и сказал, что дальше кладбище и больше ничего нет. Понабежали дети и подтвердили, что гостиницы в городе нет, нужно ехать вниз, к побережью и ночевать там. До сумерек оставался час, Демидыч, не думая, свернул на каменную дорогу и, как на вездеходе, поехал вниз.
- Давай, давай! Поставь ноги на подножки и вперед! Видишь собака внизу? Дави ее!
Дашка начала спускаться. Мот вилял, а при торможении грозился завалиться на бок.
- Чего ты ждешь?! Давай!
Дашка затормозила, камни покатились вниз, мот дернулся и заглох.
- Заводи!
Электрика работала, мот завелся, постепенно Дашка спустилась с горы к мостику через речку.
- И что? Страшно? Я не понимаю, чего ты боишься. Поставь ноги на подножки, аппарат сам найдет дорогу.
Легко говорить мотолюбителю с большим мотостажем. А если твой стаж неделя езды по хорошим дорогам, а умирать ты сегодня не планируешь, мозг делает все возможное, чтобы определить, как надо ехать, а как и куда ехать не нужно вовсе.

- Блин, я поехал, догоняй! Скоро темно будет, ты не доедешь, ночевать как собираешься?
Демидыч уселся поудобнее и медленно поехал в гору. Дашка посмотрела вверх и поняла, что не доедет. Делать только было нечего, обратно вела такая же гора. Дашка завелась и попробовала ехать вверх. На половине пути мотоцикл заглох. Она завелась опять и сделала еще одну попытку. Мотоцикл заглох. Завелась. Заглох. Завелась. Заглох.
- Чего вы уставились, - заорала Дашка на детей. – Это что, концерт. А ну, идите отсюда.
Дети попятились назад.
Еще одна попытка. Мот упорно глохнул. Вдобавок Дашка не удержала равновесие, и мотоцикл упал на правый бок. Из бака полился бензин, из Дашкиных глаз полились слезы.

Дети вернулись с мужчиной, он помог поднять мотоцикл и начал толкать его вверх. Так можно было ехать. Дашка доехала до вершины и остановилась передохнуть.
- Ты здесь чего до сих пор делаешь? А ну давай вниз!
Вернувшийся Демидыч был зол, т.к. не понимал, почему Дашка не может справиться с простейшими, по его мнению, вещами.
- Спасибо, отойдите от нее!
Дашка еле успела поблагодарить мужчину. Пришлось ехать дальше. Вниз дорога оказалась не такая плохая, ям не было, только камни. Дашка вспомнила фразу из фильма: «what one man can do another can do».
- What one man can do another can do. Давай! Ты сможешь! А ну, не распускаться.
Дашка медленно съехала вниз. Дальше дорога шла по прямой. Демидыч поехал вперед, Дашка поехала следом. Впереди был еще один спуск. Очень крутой. И очень длинный, с поворотом и большой ямой посередине.

- Я смогу. Демидыч смог, и я смогу.
Дашка вцепилась в руль и, помогая себе ногами, начала спускаться. Мот скользил по камням, камни уходили из-под ног, лишь тормоз работал исправно.
- Slow, slow! – из неоткуда появился второй ангел.
Мужчина придерживал мотоцикл за багажник, помогая балансировать на краю ямы и в колее поворота.

- Ты опять!? А ну сама!
От обиды, что помогают все, кроме Демидыча, слезы опять полились. Пришлось поблагодарить мужчину и сказать, что дальше я сама. Проехали еще немного. Руки тряслись, но больше тряслись нервы, обещая, что еще немного и мы не выдержим.

Очередной спуск был самый крутой, асфальтированный и скользкий от протекавшего рядом ручья. Дашка остановилась и поняла, что вниз она не спустится. А если и спустится, то кубарем с мотоциклом в обнимку. Сил больше не было, за полтора часа спусков и подъемов мускулы и решительность попрощались и приказали долго жить.
- Я не могу, - закричала она Демидычу. – Я боюсь!
- Дура! Чего ты боишься? Я съехал.
- А я не съеду! Я умру здесь!
Дашка заплакала от бессилия и обиды. Для Демидыча подняться на гору и помочь было делом двух минут. Но он, как обычно, считал, что каждый должен обеспечивать себя сам.
- Я не могу! У меня руки трясутся! Я упаду!
- Почему ты должна упасть! А ну, ноги на…
Нервы сказали «компьютер допустил большую ошибку и будет выключен». Дашка зарыдала в голос, но попробовала съехать вниз. Мот поехал, но от страха Дашка нажала на тормоз, и мот резко остановился.
- А-а-а-а!
- Чего ты орешь?
- Я боюсь!
- Блин, к твоему возрасту пора бы уже отораться. Сколько можно! Уже почти темно. Где ты будешь ночевать? Ты вообще о чем думала? Я сейчас уеду, и делай, что хочешь.

Услышать «я сейчас уеду» было равносильно падению. Дашка опять заплакала и начала кричать:
- Конечно, уедешь! Чего еще от тебя ждать! Только отольются тебе все мои слезы. И очень скоро. Все тебе отыграется, не успеешь опомниться. Детей он захотел. Научись сначала о другом человеке заботиться.

Демидыч бросил мотоцикл, забрался на гору и скомандовал:
- Пошла отсюда!
Сел на Дашкин мот и съехал вниз.
- Чего ты боялась? Чего здесь страшного? Я, что, умер? Смотри, темно уже совсем. Как мы дальше поедем? У меня аккумулятор на нуле. Если я встану, все. Толкать придется. Ты этого не понимаешь!

Вниз вел еще один спуск. Дашка подъехала к нему и поняла, что все. Это все. Она уже не не может. Она не хочет ехать дальше. Нежелание было таким сильным, что Дашка была готова ночевать на пенке прямо под деревом.
- И чего ты встала? Опять? Остался какой-то километр. Свет выключи, аккумулятор сядет. И скажи мне, чего ты собираешься делать. Я не знаю, чего делать.
- Остаемся ночевать здесь. Я буду спать на коврике.
- Хорошо.

Демидыч нашел подходящую площадку, загнал мотоцикл за дерево – чтобы не было видно с дороги – и начал готовиться к ночевке. Таких ночевок у Демидыча накопилось достаточно, чтобы каждая последующая сводилась к ряду привычных действий. Мот убрать с дороги, палатку поставить за ним, на газовой горелке приготовить походный ужин из макарон с консервой, в молнию палатки поставить вентилятор и завалиться спать.

Дашка поставила мотоцикл неподалеку, постелила пенку, легла на нее, свернувшись, и постаралась успокоиться. Утром можно будет думать, что делать дальше.

- Ты голодная? – Демидыч ел макароны, запивая их чаем.
- Я съела банан и печенье. Не хочу ничего больше.
- Мне можно будет твоим мотоциклом воспользоваться завтра на 20 минут.
Конечно, ты же так много для меня сегодня сделал.
- Конечно.
Разговор был окончен. Демидыч сел чинить мотоцикл, Дашка достала спальник и попыталась назвать это ночью. Заснуть не получалось.

- Мотоцикл поставь подальше. Ты думаешь, ночевать так просто? Не знаешь, чьи глаза сейчас на тебя смотрят. Налетит какая стая диких обезьян. Вот так люди и пропадают. Из пункта А выехал, в пункт Б не приехал. Посмотри статистику на horizontsunlimited.
Дашка переставила мот и закрыла белый номерной знак тряпкой, чтобы не отражался с дороги. Пенку и спальник начали оккупировать неясного происхождения жуки и козявки. Дашка достала репеллент, облила себя и все вокруг в радиусе два метра.

- Это мокрицы, - сказал Демидыч.
Он залез в палатку, застегнул молнию и через две минуты захрапел.

Что-то небольшое упало Дашке на плечо. Она взвизгнула:
- Демидыч!
- А? Что? Ну чего еще?
- На меня что-то упало.
- Да ну тебя.

Дашка села и облилась репеллентом еще раз.
- Предлагаю выгодный обмен.
Дашка была готова обменять ночь в палатке на обещание оставить Демидыча в покое навсегда.
- Да иди ты.
Обмена не получилось.

Демидыч похрапел и поворочался еще немного и неожиданно сказал:
- Может, закончите выпендриваться и залезете в палатку?
Второго приглашения не нужно было. Дашка взяла коврик, спальник, куртку.
- С другой стороны можешь подойти?
Демидыч сдвинул свои вещи, освобождая место.
- Так ничего? Тебе удобно?
Вот, блин, приехали. Забота о ближнем.
- Я, наверное, рюкзак тоже принесу.
- Даша. Ну? – сказал Демидыч укоризненно. - Как можно вещи оставлять на улице.
Дашка накрыла мот куском плащевки и перенесла вещи в палатку. Внутри было не жарко, но Демидыч потел даже под вентилятором.

- У меня аккумулятора хватит еще на час. Ты ничего не хочешь сказать?
- Возьми мой аккумулятор.
- А тебе, что, не жарко? Я не понимаю, как это тебе не жарко.
- Мне нормально.
Демидыч переключил вентилятор и успокоился. Спать было неудобно, палатка была одноместная, ноги нельзя было вытянуть полностью, но удалось забыться на несколько часов.

Утром по дороге проехал кортеж из джипов. Организованных туристов везли с пляжа обратно в Дили. Демидыч вылез из палатки и вяло помахал рукой.
- Я вниз, - сказал он. – Жду тебя там.

Опять эти камни. Всхлипывая, Дашка проехала половину спуска. Навстречу, ловко маневрируя, ехал мотоциклист с двумя ведрами свежевыловленной рыбы. Посмотрел на Дашку, проехал вперед, припарковался у обочины, вернулся и показал жестами:
- Давай, я довезу.
Дашка была готова не только отдать мот незнакомому человеку, но и договориться с проехавшей мимо машиной, чтобы вечером ее и мот за дополнительную плату вывезли из этого страшного места.
- Проблема, - сказала она печально, - показывая на уезжающего Демидыча.
Водитель понимающе кивнул и сообщил, что он в пять часов едет обратно.

Мотоциклист уехал, Дашка пошла пешком. Неожиданно вернулся Демидыч с двумя бутылками воды.
- А где твой мотоцикл???
- Мне парень предложил помощь, и я согласилась.
- А если бы он предложил тебя трахнуть, ты бы тоже согласилась??? Для них это одно и то же.
- Он предложил помощь. Я приняла решение согласиться. Я не знала, смогу ли доехать. И еще я договорилась с машиной, в пять часов меня отсюда вывезут.
- Ты сбегаешь? Как я сразу не понял! Я как дурак нашел воду и вернулся сказать, что остался километр прямой дороги. На кого я надеялся!
- Я не сбегаю!
- Как ты могла мот отдать? Что ты теперь будешь делать, если что-то случится? Ты даже спастись не сможешь. Куда он на мотоцикле твоем уехал, ты знаешь?
- Он сказал, что довезет его до кооператива, там припаркует. Это в твоем мире люди злые. А в моем мире люди помогают друг другу.
- И как ты дальше пойдешь?
- Я! Пойду! Пешком!

Раздался звук мотора, и из-за поворота показался мотоциклист с пассажиром. Они подъехали к Дашке с Демидычем и остановились.
- Ой, - сказала Дашка. – Это же мой мотоцикл.
За водителя был другой парень. Рыбак сидел на заднем сиденье.
- Да, да, - закивал мотоциклист, показывая жестами, что довезет рыбака до места парковки, и вернется обратно.
- Ну и что ты делать будешь, - ехидно сказал Демидыч.
Дашка в нерешительности потопталась на месте. Если бы не Демидыч, она бы спокойно пошла дальше, а парень довез бы рыбака и вернулся. Плохие вещи случаются только тогда, когда ты о них думаешь.
- Пусть теперь едут. – Демидыч заулыбался, показывая местным, что все хорошо и конфликт улажен. – Никогда никому не показывай, что что-то случилось и ты слабый. Местные только этого и ждут.

Дашка улыбнулась и махнула рукой, что, конечно, поезжайте. Она дойдет пешком.